|
|
| ПРОИЗВЕДЕНИЯ |
|
|
| Рассказ |
03.08.2011 00:08:11 |
|
На четвертом часу восторг от прогулки по лесу куда-то подевался. Кроме того, два полных пакета грибов наводили на мысль, что пора бы обратно, да и закат скоро совсем. Сергей сориентировался по солнцу, и двинулся было к пансионату, но, поразмыслив, поставил пакеты с грибами наземь, присел на поваленное дерево, закурил. Над ухом, предвкушая пиршество, зазвенел комар. Вот, кстати, еще один повод вернуться: в баллончике почти не осталось антикомариного спрея. Примерно на середине сигареты Сергей подумал, что надо позвонить Марии: не общались почти сутки уже, так что вполне можно. Рабочий день у нее закончился, так что...
Он достал телефон, глянул на экран: связи нет. Что ж, это не слишком удивительно: все же до цивилизованных мест отсюда весьма неблизко.
Интересно, как она там? Наверное, идет домой по людным в пятницу улочкам московского центра, прикидывает, зайти в магазин за продуктами или все-таки лучше в парикмахерскую, или ну их и еще лучше – домой, спать, благо никого там нет... Или думает о нем, что не остался он дома, и не поехал, как все нормальные люди, на дачу, а смылся в приозерный пансионат ловить рыбу и ходить по грибы, уехал один, даже не намекнув ей, что можно было бы поехать вместе. Следовательно – будет пьянствовать и по девкам ходить, ибо чем еще мужик в отпуске может заниматься, уезжая в пансионат без жены?
«Нет, надо ей все же позвонить. А то и впрямь черт знает чего понапридумывает, у нее это быстро. Вот доберусь до пансионата, там связь точно есть, и позвоню» - думал Сергей, вставая и беря грибы. Втоптал окурок в мох – и пошел.
Лес, как ни странно, был почти безмолвен. Ни пения птиц, ни переклички таких же, как Сергей, грибников, ни иных звуков – лишь пение комаров над ухом, да хруст сучков под ногами. А вокруг сосны и ели, высокие, мощные, стоят плотно, неба не видать... Подлеска почти нет, и это славно: так легче идти.
Через три часа, чувствуя уже изрядную усталость, он уговаривал себя: «Ну, еще чуть-чуть, а там покажется берег озера, а по берегу направо, минут десять – и все, пансионат». Ноги болели, вся прогулка давно была не в радость, и мечталось об одном: дойти. Ну а там, само собой, хороший горячий ужин, граммов этак сто, а то и все двести пятьдесят не вредно будет дерябнуть, почитать немного – и спать, спать. А баню – баню к черту, ограничимся душем. В баню – завтра.
К исходу пятого после того перекура часа он вышел на берег озера. Совсем уже смеркалось, но пансионат должен был быть виден... ан не было никакого пансионата. Более того, места оказались насквозь незнакомые, и, судя по отсутствию огней и полнейшей тишине, напрочь необитаемые. Сергей застонал и сел. Закурил, пытаясь не впасть в панику и понять, что делать дальше. А что, собственно, дальше? Идти надо. Вот и весь сказ. По берегу озера, направо, как и собирался. Озеро отнюдь не бесконечное. Подумаешь, вышел несколько в стороне от места, где зашел, так сам виноват, надо было лучше ориентироваться. А пансионат обязательно сыщется, куда он денется. Сергей бросил окурок в озеро, встал и пошел.
Вскоре берег сделался совсем заболоченным, а концентрация комаров в воздухе – запредельной. Со вздохом Сергей углубился в лес.
«Бедная моя Мария, как она там?» - думал он. Машей, Маней, или, упаси Боже, Манюней или Марусей, он жену не называл даже в мыслях. Только полным именем – Мария. «Наверное, давно дома, смотрит какой-нибудь дурацкий детектив по ТВ, или лазит по сети в поисках каких-нибудь статей для работы... Может быть, пыталась звонить, а связи нет, и она, верно, думает, что уж или пьян вдугаря, или, не иначе, в постели у шустрой какой бабенки... Ей и в голову не придет, что в половине одиннадцатого вечера я бреду по дремучему лесу, пытаясь найти этот кретинский пансионат... Интересно, а там-то хоть меня ищут? Вот это вряд ли: уж там-то люди в полном праве считать, что я поперся, скажем, в город в поисках тех самых развлечений, о которых наверняка и Мария думает. А как я в лес уходил, вроде, и не видел никто».
Два часа спустя он сдался. Силы кончились совсем, да и направление он потерял окончательно: в действительно дремучем лесу, да при пасмурном небе... «Что делают в дремучем лесу? – спросил себя Сергей, и ответил: - Дремлют». Понимая, что ночует в неизвестной чаще на голой земле лишь сумасшедший, Сергей залез на невесть как затесавшуюся в это царство хвойных березу, метров на пять от земли, устроился в развилке веток и почти сразу провалился в сон. Укусов комаров он уже давно не чувствовал.
Долгое время, скованный холодом, усталостью и страхом, он просто спал, глухо и беспросветно, но под утро на полянке случился какой-то шум. Сергей не проснулся, но вынырнул на какой-то более поверхностный уровень сна – и собственно сон, то есть сновидение, пришел к нему.
Снилось ему озеро, будь оно неладно, и ясный солнечный день. Он шел с Марией по берегу, на ней был легкий сарафан и венок из васильков на голове, а он был одет в куртку и замызганные на болоте джинсы, и в каждой руке держал по пакету с грибами. Она весело напевала что-то, он же агрессивно мотал головой, отгоняя комаров. Казалось, что это будет бесконечно: выбеленная зенитным солнцем тропинка вдоль озера слева, стена леса справа, легкомысленно одетая Мария с ее дурацкой песенкой, он сам с дурацкими грибами и комары....
Все кончилось внезапно: Мария резко остановилась, сорвала с головы венок и зашвырнула его в озеро; в тот же миг отчего-то лопнули пакеты, и замечательные, один к одному, боровики рассыпались по тропинке.
- Сережа, - произнесла Мария, глядя ему в глаза, - а ведь ты меня не любишь.
Проснулся, едва не упав. Пока он спал, пакеты с грибами разворошил какой-то зверь, большую часть сожрал. Сергей осторожно слез с березы, пошумел немного, не отходя от дерева слишком далеко – тишина. Никого. Вздохнул, выкурил предпоследнюю сигарету, пошел.
Пил из озера, ел изредка попадавшуюся чернику и кислицу. Думал о том, как бы выбраться поскорее отсюда, и о ней. «Нет, Мария, я люблю тебя. Иначе какого хрена бы я, блуждая по этим дебрям, думал только о тебе? Как ты там, интересно? Связи нет, нет связи, нет... Поехала, поди, на дачу, отдыхать как все нормальные люди, ага. А я уже даже и без грибов, родная. Ты вряд ли узнала бы меня сейчас – от комариных укусов лицо основательно опухло... Вернусь отсюда, поедем в Крым, к черту все эти пансионаты, распиханные по медвежьим углам средней полосы. В Крыму нет комаров, а самый опасный зверь – это ежик, представляешь? Маленький колючий, мать его, ежик. Который в сумерках попадает под колесо машины на горном серпантине, скажем, между Алуштой и Судаком, после чего машину уносит к черту с дороги – и все, привет родителям... Так мы ж не будем гонять по серпантину в сумерки, и все, и, значит, никакой еж нам не страшен. Мы будем гулять по Новосветскому заповеднику. Жариться на пляже, а вечерами пить портвейн и шампанское – твое любимое, мускатное – в кафешке на набережной...»
Ближе к вечеру пансионат так и не отыскался. Зато Сергей узнал место, где накануне вышел из леса, и даже нашел свой окурок. Вломился в лес, забирая как можно правее от того пути, по которому шел. Он уже даже не отдавал себе отчета, зачем правее, просто шел, шел, шел... Очень хотелось есть. Почти на закате он набрел на малинник. Малина только начала созревать, но медведю не терпелось полакомиться, и молодой Топтыгин с присущей этим зверям грацией жрал малину. Увидев зверя, Сергей, не успев испугаться или подумать, заорал и бросился на него. Медведь испугаться успел, и, как мог быстро, убежал в лес. Убедившись наскоро, что, если тут что и было, так зверь все слопал, Сергей поторопился удалиться в противоположную от медведя сторону.
Ночевал снова на дереве. Залез повыше, устроился поудобнее. Сон не шел. Вообще никакой.
«Где-то там, черт его знает, даже, где, стоит город Москва. «Большой широкий город, тротуары и дома» - в точности, как в песне. Там круглые сутки дорогие и не очень машины толкутся в пробках; в кинотеатрах идут модные фильмы; в конторах работают молодые люди, воображающие, что, ежели им известны котировки фьючерсов на Уолл-стрите, так они уже пупы мира... Там чудесные юные барышни по случаю жары ходят по городу чуть ли не в чем мама родила, а по вечерам веселые ребята шляются по бульварам и пьют пиво... Где-то там, или пусть чуть за городом, на даче, ждет меня Мария. Думает про меня невесть что, так и пусть ее думает, лишь бы добраться, вернуться... Домой. К ней. Маша, родная моя, Маня, Манечка, я люблю тебя...»
К полудню он вышел на берег озера. Это явно было не то озеро, с берега которого он вошел позавчера в лес по грибы, и не то, которое обошел вчера. Значит, он снова ошибся. Сергей вернулся в лес.
Лес давно уже не радовал. Лес бесил. Все эти одинаковые, как по шаблону сделанные елки и сосны, эта хвоя и сучки под ногами, эти объявившиеся, наконец-то птицы, распевающие свои дурацкие песни.
Череп в ржавой немецкой каске, валявшийся на поляне, напугал его, и Сергей побежал прочь. Метров через пятьдесят запутался в древней колючей проволоке, поранился сильно, зато взял себя в руки: если занесло на места былых боев, тут и на мину недолго наступить. Дальше шел крайне осторожно...
...и через полчаса снова вышел на берег этого озера. Еще три попытки окончились точно так же.
«Заколдованное место. Все оно тут заколдовано – иначе как бы я заблудился в двух, максимум трех километрах от пансионата? В какую сторону идти теперь, если, куда не направься, все к озеру выйдешь? Вплавь, что ли? Так до берега с километр, не меньше... Есть. Безумно хочется есть. И курить...»
Чтобы не возвращаться в лес со скелетами и «колючкой», побрел по берегу. Через час нашел лодку с веслами. Некто оставил ее тут, видимо, давно, год, а то и более тому назад. Но, спущенная на воду, добротная пластмассовая посудина не явила ни малейших признаков течи, и Сергей погреб на противоположный берег. Через четверть часа он заметил на том берегу крохотный дымок, и, опасаясь, что это морок, мираж, удвоил усилия, стремясь поскорее добраться туда.
Первое, что пришло ему в голову, когда он выходил из озера (пришлось спрыгнуть в метре от берега: лодка села на мель. Но, спрыгнув, ушел в воду по пояс), были слова из пушкинской сказки: «Жил старик со своею старухой у самого синего моря. Старик ловил неводом рыбу, старуха пряла свою пряжу...». На берегу, у натуральной землянки, сидел старик и чинил невод. Перед ним едва курился костерок. Старик напевал под нос, и не обращал на Сергея никакого внимания.
- Дед, где я? – спросил Сергей. Тот и бровью не повел.
- Где я, дед?!!
Нет ответа.
Сергей схватил старика за грудки и принялся трясти его:
- Где я, отвечай, сволочь древняя, твою мать! Отвечай!!!
Старик поднял на него абсолютно пустые желтые глаза и изрек:
- Опричник, понимаешь, замучил совсем, не дает ему покою женка моя молодая. Отобрать хочет! – и заплакал.
Сергей побежал прочь. В сотне метров от деда он нашел автомобильный след. Явно давнишний, но это и неважно. Если сюда кто-то приезжал, значит...
«Машка, чудо ты мое в перьях, не могу я больше без тебя. Совсем не могу. Я не знаю, где я, и скоро, наверное, забуду и кто я такой. Я схожу с ума, родная. Если я не выберусь отсюда, сгину в этих лесах и болотах, помни, знай: я люблю тебя. Люблю! Люблю...»
След то пропадал, то возникал вновь. Через час впереди послышался шум автотрассы.
Метался по трассе, кричал, размахивал руками... Никто не останавливался. Все шарахались от него. Трижды он едва не погиб под колесами. Один раз остановилась фура, вышел водитель, двинул ему монтировкой в живот – и уехал.
Он сидел на обочине, выл. Все окружающее казалось лишенным всякого смысла и оправдания своего существования. Если бы в эту минуту вдруг появилась возможность уничтожить мир, он, не колеблясь, сделал бы это.
Сзади зашуршали кусты, послышался голос:
- Чего орешь?
- Ы-ы-ы...
- Заблудился, что ли? – мужик, то ли турист, то ли лесник, оценивающе оглядел Сергея. Зрелище тот собою и впрямь являл довольно плачевное. – Ты это, слышь... Вдоль трассы с километр во-он туда иди. Там направо – тропа. Полчаса ходу – и ты на станции. Понял?
Сергей кивнул, встал и пошел, шатаясь.
Зазвонил телефон. Он выхватил его, глянул на экран – «Мария». Тут же аппарат выключился – сдохла батарейка. Сергей побежал в указанном мужиком направлении. В голове - единственная мысль: «Я люблю тебя, дура! Люблю!!!»
Станция представляла собой деревянный настил с будкой посередине вдоль одноколейки. Чуть поодаль стояли три убогих избушки.
В будке, вопреки ожиданиям, сидела бабулька. Билеты она не продавала, но торговала хлебом, водкой и папиросами. В ожидании поезда Сергей буквально проглотил три буханки серого хлеба и выкурил полпачки «Беломора». Водку пить на всякий случай пока не стал, хотя бутылкой запасся.
В сумерках на станцию вползла «кукушка» о трех пустых вагонах. Из локомотива на настил спрыгнул машинист, Сергей подошел к нему.
- Куда идет поезд?
- А куды рельсы лягуть, - усмехнулся он.
- Сколько?
- А десять, молодой человек, десять всего-та.
Сергей протянул ему десять рублей и залез в вагон. Поезд тронулся.
Он расслабленно откинулся на спинку жесткого дивана, чуть глотнул из горлышка омерзительной водки.
В динамике захрипело.
- Слышь, пассажир, ты это... Чтоб не скушно было, радиво вот послушай. – И впрямь, голос машиниста исчез, а посреди шумов и свиста возникла музыка. Хороший оперный голос запел про то, как тройка мчится, и скачет, и как вьется пыль из-под копыт...
Едет, едет, едет к ней,
Едет к любушке своей!
Сергей закрыл глаза. Поезд въехал в ночь. |
 0  1012
|
|
| |
|
В рассказе много хорошего. Медведь очень удачный. Но правильно отмечено, что прежде чем убежать медведь тоже попытается напугать.... Я бы переделал, пусть убегает ГГ от медведя часа три, выбивается из сил, падает...
Эпизод с сумасшедшим дедом понравился. Только шутка про опричнину не вполне уместна в реалистическом повествовании. И вроде нет таких поездов в Подмосковье. Пусть себе на обычную станцию выйдет.
Рассказ все-таки вполне реалистический, в таком каечестве он интереснее (я полагаю). Но тогда и название менять придется, и подсократить.
|
|
|
1
13.10.2011 18:40:47
|
Герман, спасибо! На часть ваших претензий ответил ранее, парой комментариев ниже. И с чего вы взяли, что дело происходит в Подмосковье? :)
|
| |
|
|
Димуль, привет! Встречи с медведем, по рассказам тех, кому посчастливилось встретить его в лесу, говорят, что медведя можно напугать и он убежит, но, не все они убегают, в других случаях, встречи с косолапым были трагичны. В остальном, согласна с Анастасией, добавить нечего. Читала с удовольствим, а жужжащий вокруг меня комар, только усиливал эффект восприятия))) бр..
Спасибо!)
|
|
Столько знакомых ощущений - и предпоследняя сигарета, и разрядившаяся в последний момент батарейка на телефоне, и дикий малинник - очень здорово!
Не совсем естественно выглядит эпизод с медведем (нормальный медведь, если его напугать, наоборот задерёт на всякий случай) и со стариком - что этот Сергей от него убежал? Мне кажется, человек в подобной ситуации цеплялся бы за любой случай узнать дорогу. Да и эта интрига с опричником не раскрывается, и поэтому кажется ненужной - можно было бы эту тему развернуть, чтобы она работала на текст.
И с пунктуацией проблемы ещё, это я как корректор говорю :)
|
|
|
1
03.08.2011 11:33:11
|
Спасибо! С пунктуацией - грешен, да (особенно, когда тороплюсь, а перечитывать лень) :) Дурдом с медведем (я три года плотно общался с этими зверями, так что понимаю, что агрессивная реакция - единственно возможная), и сумасшедший дед - задумано специально, как некие "мазки" или "штрихи", показывающие утрату героем ощущения реальности. Судя по вашей реакции - не работает, так что есть над чем подумать, благодарю.
|
| |
|
| |
|
|
