Один ящик комода, другой, третий — пусто. Внутри огонь, но содой тут не обойтись. А что? Вчера Витька свою «копейку» продал, как не отметить с другом? Да они с Витькой, ух!.. Где же она их прячет? В аптечке нету. К Витьке не пойти — его до вечера нет. Это, конечно, не алкоголизм. Нет. Это, скорее, от скуки. С полки упала стеклянная банка. Нет, руки-то не трясутся, это банка плохо стояла... Мысли отяжелели и опустились куда-то вглубь, но неприятно подтрунивают. «А что я могу? Я бы не пил, если бы работа была. А то числишься на закрытом заводе, ожидаешь чего-то. И уволиться нельзя. Да и куда потом идти-то, в 40 лет? Хорошо еще Зинка не выгоняет. Уже третий год с ней живем, почти душа в душу». Кухонные полки и таящиеся в них банки, бочонки и коробки не оправдали надежды. И вроде-бы дело пустяковое, и не алкоголик, но почему-то охватило отчаяние, почти паника. «А! В мусорном ведре, под пакетом!». Словно прозрение, и такая радость, как от хорошего поступка. Долой мешок! Ах, гаденыш, прорвался. Черт его знает, где веник. Руками всю эту дрянь, все эти отходы вчерашнего. Не то чтобы разбирался, но узнал отчего-то сразу. Не помнит, откуда, но знает как выглядит. Наверное, потому что всегда рядом с презервативами в супермаркете стоят. В руках розовая упаковка, а в ней тоненькая картонная полосочка, с двумя поперечными, бордовенькими такими. Картофельные очистки в сторону — должна быть инструкция! Вот она — все верно! «Зина, Зинушка! И не сказала ведь, вот радость-то, вот чего не хватало-то в жизни! А вот и заначка». Улыбнулся и даже не тронул. Все на место убрал. Как-то и руки умерились. Нет уж, все не так плохо, можно еще справиться. Тем более теперь-то! К черту завод, грузчиком, но работать! Побрился, прибрался. В аптеку сбегал, для помощи выхода из запоя проконсультировался. Главное теперь до вечера, дождаться Зинули. Эх, цветов бы купить, но это опять заначку вытаскивать. Ничего — цветы с первой зарплаты.
Время нещадно тянулось, как клей на липучке для мух, свисавшей с карниза. Голова почти не тяжелая. Скорее, легкая и свободная. Внутри все смеется и радуется. Странное чувство. Не только мысли и душа, но даже руки, мышцы, и, кажется, волосы — да все смеется и радуется. По-детски непонятно, куда встать, и, когда повернется ключ, как повести себя. Ну раз сама сразу не сказала, хотела повременить. Честно будет делать вид, что неизвестно. И ей приятно — мало такой радости, да еще тут такое обновление.
На первом этаже слышно, как трещит сверчок. Уже. А ее еще нет. Точно по магазинам для праздника побежала. Картошки начистить? Чай заварить? Да что там! И то и другое, поскорее!
Картошка сварилась и пахнет. Хорошо пахнет — деревней. Детством. А ее нет. Может, позвонить? Куда? Последний ее мобильник сам и пропил. Банальным тяжким грузом наползли ошибки. Теперь их не будет. И старые надо исправить.
Ключ. Характерный звук, так раньше пугавший от незнания, куда прятать бутылку, а теперь долгожданный. «Зина, Зинушка, ты что так поздно? Я волновался, не пил, не поверишь!»
«Не пил? Не поверю. Хотя хотелось бы. Я у врача была»
«У врача? И что? Что-то случилось? А?»
«Не, я у знакомой, тут недалеко. В абортарии. А что ты на меня так смотришь? Ты у меня не первый, аборт тоже. Ты куда?»
«К Витьке».
… - 29 августа 2011г. |
1 
