*** (Гонконгские крыши)
Темнеет, свежей и свежей.
Луна белоснежною дамкой
Выходит на доску гонконгских крыш.
Составим-ка партию
Или же танго
Станцуем над бездной в пятьсот этажей.
Ведь это же так увлекательно. Слышишь?
Внизу золотые чешуйки шоссе
Мерцают и движутся.
Там, на дороге
Машины ревут как голодные танки
Как полчища долбанных носорогов,
Разворотивших бетон зоопарка.
Ну, как тебе? Это моя работа!
Я вызвал их мысленно:
Думал
тебя поразвлечь муравьиным парадом.
Не надо?
Не надо.
Ночь падает в заросли статных высоток,
А к пристани жмётся простывший прибой.
Все двери распахнуты, взломаны, сорваны
кроме одной,
Самой главной.
Бездарный пират:
Я полмира упрятал в сундук
фотокамеры,
И только бардово-рассветное зарево,
Которое ветхой тряпицей свисает
С перил твоего городского балкона,
Мне не видать как своих ушей.
Непритязательный,
Я только умею - что быть эпигоном,
И капитаном словесных клише.
Но, чёрт побери, ты не можешь представить,
Какой я внезапно красивый в душе,
Когда из промасленной пасти вагона
Влетают похожие струйки парфюма
И катятся ртутью по камню
Угрюмой
Перезабитой подземной станции.
Тогда я стою отрешённо и думаю:
Знаешь ли,
Даже если спрошу у Мыслителя,
Стоит ли?
Он тряхнёт отрицательно головой.
Ну а я поступлю как и прежде по-своему -
И украдкой останусь с тобой.
А любовь
Я надёжно упрятал в пластмассовый ящик,
Как безжалостный Шрёдингер.
Где-то в душе
Невесомо пока
Ждёт она своего рокового щелчка.
Только страшно взглянуть, что из этого выйдет.
Так что всадим по рюмке синильной с Мыслителем
Сами.
Заберёмся на голову зданию зданий
И будем швырять в распростёртое море
Китайские звёзды,
Прицелившись косо
Пригоршнями, вроде речных голышей.
Беспечный Мыслитель, конечно же будет,
Растроганный чьей-нибудь робкой остротой,
Горланить: "Красавчик!" -
Лупашить в бубен
И глупо плясать распоследним гунном
Со мною
над бездной в пятьсот этажей.
|
1 
