Выходишь из моря, и нет у тебя злосчастного хвоста,
а город стал другим, пока ты не видишь – именно в чём.
Но счастье переполняет, и ты хочешь приблизиться, хочешь достать
волшебные шашечки жёлтых такси и жизнь, что бьёт там, кажется, ключом.
Ты, избавившаяся от уродства, румяна и горда,
а рыбаки и рабочие, что безвылазно здесь торчат,
и от робости и оцепенения у них по штанинам моча,
и сами они – мерзкие, мерзкие, бледные, как вода.
Ты идёшь в город, по-божески, бесстрастно нага,
смотришь глазёнками на всё, как на диковинный фрукт,
и прекрасна каждая твоя ещё невысохшая нога,
и ты понимаешь, что с хвостом бы тебе сюда тысячи протянутых рук.
Город вблизи не так уж сверкающ, но всё это – бред,
ничто теперь, ничто не властно, и ты никогда не переживёшь снова:
этот злой, чужеродный, призрачный надводный свет,
и ничто теперь, ничто из тебя не вызволит слова.
|
1 
