Год семьдесят шестой.
Ты работаешь на заводе, ты – буфетчица,
глаза у тебя так и бегают, голова – так и мечется,
как у бешеного чудовища, если честно.
Но я холостой,
поэтому я продолжаю ходить и простаивать обеды,
надеясь услышать твой жирный бабский гогот.
Не уверенный, что твои женские чары ещё что-то могут,
я всё пытаюсь пригласить тебя на Красную площадь
в День Победы.
Чиста посуда, подносы сухи,
ты всё шуткуешь, гремишь тарелками,
всех ребят в цеху ты кличешь «мелкими»,
даже тех, кто старше,
и от этого они, суки, липнут, как мухи
в каше;
правда, не в твоей каше.
Я сажусь подальше, ем к тебе спиной,
чтоб не видела моего широко раскрытого рта,
чтоб не видела, что не лезет в меня ни черта,
потому что в глубине своей совковой души,
сколько её ни мусоль, ни глуши:
твой привкус, свиной,
и тошнота,
тошнота.
|
0 
