Тёмное время наступило внезапно.
Оно всегда приходит неожиданно, даже если высчитаны все даты от равноденствия до полнолуния, даже если все полки ломятся от запасов на зиму, а бубенчики и пёрышки - талисманы по призыву весны - запрятаны в самые дальние углы, чтобы до них не добралась никакая тьма зимних сумерек, всё равно. Тёмное время приходит внезапно.
Сначала на одну ночь с улиц исчезли все кошки, которые так любили валяться на крышах машин, подставляя свою шерсть лунному свету. Никто не смел их сгонять, в этом городе кошки священны, они правят городом не меньше, чем люди, а зачастую и много больше, просто в их обязанностях - нечто совсем другое. Почуяв, что запахи изменились, тени взяли привычку выходить погулять без хозяина по пустым улицам, и порой даже не возвращались домой, кошки города собрались на совещание - каждый год они стараются смягчить время, сделать так, чтобы город не был погребён под натиском тех зверей, что появляются с открытием врат. Кошки зажигают фонари и звёзды, договариваются с ветрами, идут на поклон трамваям - делают всё, чтобы люди смогли пережить тёмное время, чтобы смогли увидеть весну.
Но тёмное время коварнее с каждым днём; астрологи могли ошибиться, луна - чуть склонить свою пушистую голову, сбив все расчёты и лишив возможности полагаться на интуицию, и в этом году кошки опоздали - тёмное время пришло раньше, чем его ждали, раньше на целую неделю, и когда трамваи окружали город кольцом горящих фар и путей, оно уже было здесь - древнее, насмешливое, взявшее власть по праву. Полки с запасами на зиму рушились на пол, среди осколков уже не разобрать, где был солнечный свет, где - радость от первого тёплого ветра; тот, кто вышел на улицу, рисковал никогда не вернуться домой. Это была страшная зима, когда никто не мог прийти на помощь, но случилось что-то ещё.
Весна не пришла.
Сто первое, сто второе февраля считали люди, и не было вокруг ни намёка на тепло и новую жизнь, вой зверей не пускал за порог трусливых, метель - тех, кто посмелее. Давным-давно пора было закрыться вратам, всем тварям ночи - уйти туда, откуда они приходили каждый год, давно люди ждали, затаив дыхание - не проснутся ли они среди тающего снега, не услышат ли где пение первых птиц, не увидят ли за окном не обезумевший снег, рвущийся от земли к небу, а упрямо растущую сквозь лёд зелёную траву. Но - нет. Запасы радости были уничтожены в самом начале, но и запасы еды подходили к концу - пока ещё люди держались, ведь это были суровые и смелые люди; они кормили детей и сами не ели досыта, они отправляли в соседний город за подмогой, но никто не возвращался назад - за спиной их смыкалась темнота и холод, довольное урчание пирующих зверей. И было решено обратиться к богам.
В этом городе люди не верили богам - справляясь каждый раз своими силами, они смелись над теми, кто смотрит сверху и ждёт приношений, люди работали и занимались торговлей, растили детей, на врага выходили с оружием, друзей встречали накрытым столом и горячим вином. Они знали, что на окраине живёт жрица, которая каждый день поднимается на холм, она вскидывает руки к небу, шепчет какие-то слова - что ж, с кем не бывает. Не мало сердец разбила эта жрица, с тёмными глазами и тонким станом, с обетом не отдаваться ни одному мужчине, что не будет равным ей по силе. Не знал этот город равных, да и не стремился узнать - разбитые сердца пылких влюблённых могли склеить девушки, живущие по соседству - да, они не жрицы, но как они вышивали, как пели, как смотрели! И жрицу оставляли в покое. Она приходила за продуктами на рынок, улыбалась людям и всегда, когда тёмное время стучалось к ней в дверь, она ставила на подоконник свечу - за тех, кто ждёт весну.
Жрица услышала просьбу о помощи, её передали фонари и кошки, которые не могли больше править городом, не могли ничего, кроме как ночевать в подвалах, они научились открывать двери машин, чтобы греться, они перебегали улицу, поджав хвост, чтобы никакие звери не успели дёрнуть за него. Много сестёр этой зимой, по сто первое февраля, потеряли кошки. Но кое-что они ещё могли - они позвали жрицу. Жрица улыбнулась, потушила свечу на подоконнике и вышла за порог.
Звёздное небо она видела сквозь ветер и снег, и где-то там, за низкими тучами, давно дули тёплые ветра, и птицы стремились обогнуть странный город, чтобы свить гнездо где-нибудь неподалёку. Несколько звёзд зажглись чуть ярче, увидев улыбку жрицы.
- Бездомный Кошак, вечный странник, что смотрит на нас с небес, помоги нам, - привычно запела жрица формулу обращения, но Бездомный Кошак не любил формулы. Он любил дороги и солнце, любил сметану и чтобы чесали за ухом, и всегда приходил на помощь нем, в ком текла кошачья кровь, зверь ты или человек.
- Они призвали страхи сами, - раздался неподалёку голос, и руки жрицы коснулся тёплый кошачий бок, - Я прогоню зверей, прогоню метель и холод, но закрыть врата они должны сами, потому что это их город и их жизни. Они не пускали меня, они хотели всё делать сами - пусть делают сами.
- Ты думаешь, у них получится?
- О да. Они же - люди.
На следующий день метель стихла. Каждому в городе всю ночь снились кошки, они мурчали и шипели, требовали и уговаривали, глазастые хищники, они говорили об одном - перестаньте бояться, закройте врата, позвольте своим сердцам обрадоваться новому дню. Ранним утром люди искали по дому лучшую свою одежду, чуть позже - радостную свою улыбку.
Врата устали, безумно устали, и пора было спать. Они славно повеселились, перепугав людей, но ничто не вечно. Люди занимались своими делами, и никто не видел, как в узкую щель закрывающихся дверей проскользнула жрица. Кто-то должен был узнать, в чём дело. Кто-то должен был навести порядок.
И была весна. |
1 
