Платицериум – древний папоротник в архаичном платьице
- Наконец-то ты мой! Спустя почти 15 лет! – радовалась я, таща на себе ночью через весь район его – Platycerium bifurcatum.
История моего знакомства с этим реликтом началась ещё в 2008 году, когда я писала для «Ландшафтных решений» (приложение журнала «Землевладелец Северо-Запада») статью о Санкт-петербургском Ботаническом саде [1]. Его директор рассказал много интересного об истории самого сада, об эндемике, растущем только на небольшом плато в Тибете и «вон там у дорожки стоит», о рододендронах, одинаковых с лица, которые различают только склонностью к прилюдному зимнему обнажению (один листопадный, второй вечнозелёный) – всегда интересно слушать человека, увлечённого своим делом. Говорил он и о трёхсотлетних кактусах, переживших блокаду, и о цветении огромной кувшинки Виктории, лист которой может выдержать вес ребёнка. Но самый большой ботанический экстаз я получила в тропической оранжерее, где под потолком, весь окутанный туманом, висел он – здоровенный папоротник, не понятно за какие грехи названный «Оленьи рога». В статье есть его фото. Правда, все фотографии из этой оранжереи плохого качества – линза фотоаппарата моментально запотевала, такой там поддерживают микроклимат, чтобы растения чувствовали себя как дома, да и техника вела себя так же безобразно, как и во влажном тропическом лесу.
В тот момент я просто влюбилась в это древнее чудище! Но приобрести себе такой не было то возможности, то пространства, то просто было не до него. Папоротник Платицериум – довольно редкое и дорогое растение. Но так сложились звёзды, что именно сейчас, когда положительные эмоции в дефиците, я совершенно случайно наткнулась на объявление о продаже – по приятной цене, да ещё и в моём районе. «Себя надо радовать!» - твёрдо решила я и тут же побежала за этим сокровищем.
А теперь давайте перенесёмся в ещё более старые и добрые (нет) времена, и я расскажу, почему я в таком восторге от этого папоротника, который составит отличную компанию другим моим зелёным атавизмам - гинкго-билоба. Правда, Платицериум гораздо древнее. Но – обо всём по порядку.
Как-то в середине Палеозойской эры, ещё до появления земноводных (пруф – стратиграфическая таблица, гуглите), одна маленькая, но очень гордая водоросль выбралась на сушу и начала как бешеная эволюционировать. Первые наземные растения не имели особых ярко выраженных органов, таких как корни, стебли и листья (про цветки тогда вообще ещё никто не думал), а представляли собой так называемые слоевища. Но они обладали колоссальной жизнестойкостью и желанием развиваться.
До сих пор мы можем встретить дожившую до наших дней и похожую на блинчик с глазками Моршанцию (Печёночный мох) – вот примерно так они все и выглядели (возможно, летом я сама найду её для вас и тоже напишу про неё пару ласковых).
Однако у этих первых растений было достаточно времени на развитие. Этим они и воспользовались, и ближе к концу среднего Девона явили на севере Гондваны немногочисленной публике своих потомков - Риниофитов, первых представителей высших растений, которые уже имели различимые невооружённым взглядом отдельные органы, привычные нашему глазу: вполне себе отчётливый стебель – эволюционное приобретение всех сосудистых растений, которое и стало возможным, собственно, благодаря сосудам (а Моршанция, как и другие бриофиты, или мхи, так и застряла на уровне клеточных растений с ризоидами вместо корней), корневища и спорангии. Да, древние растения на тот момент ещё не додумались до семян и цветов, поэтому все эти архаичные любители сырости – мхи, плауны, хвощи и папоротники – размножаются спорами (не спорьте с ними, мало ли что). Вот о представителе последнего отдела я и хочу сегодня рассказать.
С корнями у папоротника Платицериума не очень - корневая система слабая, да и сам он – эпифит, или, проще говоря, растение-бомж, который может с комфортом разместиться как на каменистом уступе, так и на коре соседа-собрата. Но у него есть очень крутая суперспособность – крепкие объятья с помощью вай. Вайи – это листоподобные побеги папоротников, этакие почти-что листья, но до полноценного листа с черешком и листовой пластиной им эволюционировать и эволюционировать. У Платицериума два типа вай – одними он словно обнимает и обволакивает поверхность, за которую сумел зацепиться. Со временем они засыхают, наслаиваются друг на друга в виде своеобразного коричневого кочанчика и начинают внутри перегнивать, обеспечивая растение полезным питанием – этакими самодельными консервами из самого себя (да, звучит мерзко, но времена были суровые и найти достаточно перегноя 400 млн лет назад было довольно непросто, всё приходилось делать самим). Второй тип – вайи для размножения. Вот не надо тут хихикать, никакой лекции про тычинки и пестики не будет. Всё было сурово, тяжело и через, пардон, заросток.
Пчёлок и бабочек тогда ещё не было, а первые насекомые выглядели так, что никакого желания к размножению не вызывали. Всё, опять же, приходилось делать самостоятельно. На фото из оранжереи видно, что концы зелёных «рожек» окрашены в яркий красно-оранжевый цвет. Собственно, там и зреют споры – способ, который придумали первые растения для размножения с помощью ветра или воды. Но метод этот, скажем так, довольно громоздкий и, с точки зрения современных растений, несколько экстравагантный: представьте, что в определённый период жизни вы отстегнули и отправили в самостоятельное плаванье то, чем размножаетесь. Попав в благоприятные условия, спора начинает расти и развивается в плоскую зелёную пластинку – заросток. И вот уже на нём образуются органы с клетками для разнополого размножения – так сказать, «Эм» и «Жо». Причём до сих пор на заростках растений, размножающихся спорами, могут развиваться как разнополые клетки, так и клетки только одного пола, и попробуй тогда найди, с кем размножиться. Там же, на поверхности заростка, с помощью ветра и воды разнополые клетки встречаются, сливаются и через сколько-то месяцев появляется маленький папоротничек. Второй тип размножения более элегантен – простое вегетативное деление.
Был период, когда папоротники предприняли попытку начать размножаться семенами, но в итоге получилась неудачная версия древних семенных папоротников, которая условно быстро вымерла. Так сказать, эволюционировали-эволюционировали, да невыэволюционировали. Однако появились семенные папоротники не зря! Если мхи, плауны и хвощи так и остались самими собой, то от семенных папоротников произошли все остальные растения: голосеменные и покрытосеменные (цветковые) – однодольные и двудольные. Это и есть их крутой вклад в эволюцию нашей флоры.
Вот такой он, папоротник Платицериум – с ещё не совсем листьями, примитивным способом размножения, совершенно непривычной для глаза внешностью, но очень долгой историей. Поскольку этот вид является эпифитным (выживальщик на самообеспечении) – пожалуй, дождусь весны и посажу его на красивое полено - заслужил.
1. Сказка скрыта за оградой Ботанического сада [ http://zs-z.ru/landshaft/sadyi-mira/s...] |
