Слышен скрип кресел. Обрывки фраз. Дамы в бриллиантах и жемчугах отдуваясь, обмахиваются пестрыми веерами. Напомаженные кавалеры во фраках, с орденами и лентами, или же без оных, делают им дежурные комплименты. Партер чопорен. Ложи самоуверенны: кажется, те, кто расположился в них, только для того и пришли сюда, чтобы посмотреть на остальных свысока. Особенно это заметно по императорской ложе, где застыла восковая фигура в парадном мундире с аксельбантом м блестящими звездами. Потрясающая невозмутимость. Один раек как всегда нетерпелив, слишком эмоционален, полон хлопков и свистков. Люди из райка беспокойно ерзают в креслах, протирая и без того, лоснящиеся на заду штаны. Когда же, наконец?! Право, господа, это как-то неприлично, столько заставлять ждать!..
Другие не спешат. Допивают в буфете свой дежурный коньяк, закусывая дежурной паюсной икрой. Они войдут в зал когда действо уже начнется, и примутся шумно, мешая соседям, и бормоча пардоны, рассаживаться.
Но вот, медленно гаснет свет. В воздухе звучит и обрывается первый музыкальный аккорд. Плавно... плавно... неспешно расходится в стороны занавесь. Но за нею ничего нет. Только пустота. Кто-то пожелал убрать пыльные декорации, актеров, самое сценическое пространство, и просто распахнул перед жаждущими действа, дверь в ничто. Проходят минуты. Часы. Бог мой! Как содержательно! Совсем, как наша жизнь! Браво! Браво! - шепчутся дамы. Зрители глядят в пустоту, и постепенно понимают, что и сами они - часть этой пустоты. Что они давно исчезли и ничего... Ничего нет. Один космический ваккум. И, кажется, чей-то смех. Такой знакомый, древний, как само бытие... Жуткий смех. Ничего нет. Все растворилось в пустоте.
А когда представление окончится, глупый электрический свет будет освещать только ряды пустых кресел, обитых пунцовым плюшем... |
